Неизвестный художник сделал эскизы к спектаклю «Залётные»
Что-то остается в нас от родины такое, что живёт в нас на всю жизнь, то радуя, то мучая, и всегда кажется, что мы её, родину, когда-нибудь еще увидим. А живёт в нас от всей родины или косогор какой-нибудь, или дом, или отсыревшее бревно у крыльца, где сидел когда-то глухой весенней ночью и слушал ночь...
Вообще-то не для деревенской грязи такие сапожки, если уж говорить честно. Хотя она их, конечно, беречь будет... Раз в месяц и наденет-то - сходить куда-нибудь. Да и не наденет в грязь, а - посуху. А радости сколько! Ведь это же черт знает какая дорогая минута, когда он вытащит из чемодана эти сапожки и скажет: «На, носи».
Тут любого злость возьмет! Копил, копил, ёлки зеленые!.. после бани четвёрку жадничал выпить, а она взяла шубу купила! И главное, пальто же есть! Если бы хоть не было, а то ведь пальто есть!
Стали Коля с Валюшей жить-поживать, и потихоньку до них стало доходить, что они напрочь чужие друг другу люди. Но было поздно: через год у них народилась дочка Нина, хорошенькая, круглолицая, беленькая... Колька понял, что он тут сел намертво.
Свет. Солнце... И как-то он сразу вдруг вспыхнул в сознании, этот квадратный жёлтый пожар, — весна! На дворе желанная, милая весна. Летел по улице, хрустел ледком, думал чёрт знает о чем, не заметил, что — весна.
